С полными желудками солдатской каши, строевым шагом и с песней, после завтрака мы возвращались к своим палаткам, чтобы сложить котелки в вещмешки и снова построится для получения дальнейших указаний.
нет времени для раздумий, за него все уже подумали – он должен только четко, быстро и без ошибок все исполнять.
Никого не интересует, что в одном месте собрались совершенно разные люди: кто-то сильнее, кто-то слабее, кто-то соображает молниеносно, а до кого-то доходит очень долго. Также абсолютно безразлично толстый ты или худой, здоровый или больной.
Требования и методика одни для всех.
А чтобы вся эта биомасса стала через некоторое время строем настоящих воинов, то командиры и начальники бдят и проявляют прямо сказать отеческую любовь.
Только любовь эта реализуется очень жестко через сержантский состав, который точно также любили изощренным способом полгода назад.
Стадо должно превратиться в организованное воинское формирование, а для этого необходимо делать так, чтобы солдат был постоянно занят любым делом – желательно продолжительным и трудоемким. А если даже тяжелой работы не нашлось, тогда любую задачу надо подгонять под требование: «Чем бы солдат не занимался, лишь бы он заебался». И только в этом случае его ничего не будет отвлекать от служения Родине.
Мы уже познакомились с методами наведения порядка и дисциплины, такими как многократное повторение действий, а также последствиями неправильных действий – когда за одного страдают все.
Поэтому даже сейчас маршируя и горланя песню, все старались маршировать в ногу и петь так, как орут мартовские коты. Сержант, он сука, каким-то непостижимым образом все видит – не сочканешь.
- Котелки убрать в вещмешки, учебный сбор строится !
- Долго товарищи солдаты, очень долго. Вторая рота упор лежа принять! Делай раз..два..
- Товарищ сержант после еды тридцать минут нельзя делать никаких физических нагрузок
- Кто сказал?
- Рядовой Вязин!
- Рота встать, смирно! Вот рядовой Вязин считает, что ему нельзя после завтрака отжиматься. Значит он не будет этого делать. Остальные упор лежа принять, пятьдесят отжиманий! А ты, Вязин, ты стоять на месте! Можешь даже покурить, посмотреть, как другие отжимаются. А ты отдохни, тебе же нельзя.
И все таки, в массе своей все пацаны оказались нормальными пацанами. Сержант, ожидал, что Вязин, скорее всего, получит от нас физическое наказание. Но мы понимали, что каждый из нас мог оказаться на его месте.
Просто получили урок – иногда лучше молчать, чем говорить.
- Рота отставить, достаточно, встать! – где-то на тридцатом отжимании скомандовал сержант.
Сейчас утренний развод, 10 мин привести себя в порядок
Каждый в душе возлагал надежду на то, что его сегодня назначат в наряд. Лучше на кухню, а лучше в патруль – 2 часа ходить вокруг лагеря, два часа отдыхать. Но никак не дневальным, потому, что вместо в этом наряде вместо положенных часов отдыха, будет уборка территории.
А территории представляла собой утрамбованную песочную дорожку, вдоль которой были вырыты канавки и туда надо было постоянно засыпать мел. Где его найти, никого не волновало. Мел с лихвой заменяла известковая порода, но ее тоже надо было найти, хотя в Белгородской области этих залежей достаточно.
Чем больше в армии дубов, тем крепче наша оборона, блядь.
Домой хочу, хочу домой, подальше из этого дурдома. Вот угораздило меня же сюда попасть. Как прожить эти два года, да какие годы - хотя бы день.
Пока мы отряхивали форму, начищали сапоги или ботинки, а на ком еще была гражданская обувь тоже делали вид, что чем то заняты, в голову лезли всякие мысли.
Надо забыть о доме, не думать о нем – иначе будет еще хуже. Или пусть так: нас на недельку отправили в военно-трудовой лагерь, он скоро закончится и мы вот-вот будем дома. Ага, через недельку, а через пятьдесят неделек не хочешь – кого ты пытаешься обмануть, юноша.
Правильно – думай лучше о бабах. О всех: и о полюбленных и ни разу не целованных. Нет, о девушках тоже нельзя думать – это еще хуже, это же сердце от стояка не выдержит.
Ладно буду думать о счетчике, который все равно отматывает назад , секунды быстро, минуты медленнее, часы еще дольше…дни…. Сколько этих дней еще впереди?
- Строится !
Мне не повезло: ни на кухню, ни в патруль я не попал – а значит, вперед под солнце на площадку. Какую нахрен площадку, на плац, хоть и полевой (его заменяло футбольное поле). Чеканить шаг, поднимать пыль и попутно принимать «упор лежа», «солдатскую пружину» и много всяких других занимательных солдатских упражнений, которые очень далеки от строевой подготовки, да и от физической тоже.
Через два часа, такой физкультурен и марширинен, форма была мокрая насквозь. Хотелось одного - воды.
К сержанту был направлен рядовой Кузя, в миру – Кузнецов, как было его настоящее имя, по моему. до конца службы так никто и не узнал.
Глядя на Кузю можно было подумать, что его забрали в армию из начальной школы, предварительно продержав на хлебе и воде. На чем держался его дух - оставалось загадкой. Кузю видели иногда плачущим, но, тем не менее, парень особо не ныл, терпел и переносил все тяготы и лишения военной службы.
Кузя был направлен с просьбой о том, чтобы сержант сжалился и разрешил Кузе сбегать за водой, как для нас, так и для уважаемого товарища сержанта.
И мы очень надеялись, что сержант глядя на Кузю – разрешит.
Свершилось – и у сержантов есть сердце. Через пару минут Кузя, чтобы не заметил офицерский состав, окольными путями летел к АРСу за водой.
АРС это такая машина с цистерной воды:
Раз в неделю она уезжала для заправки водой. Сейчас она стояла под деревьями в тени и без всякой охраны. Водитель – почетный дембель Батон – целыми днями спал, как и полагается дембелю, поэтому Кузя должен был вернуться живой и здоровый и даже с водичкой.
Вот только количество водички было ограничено. Фляжку мне и еще две на всех – прежде чем убежал Кузя, сказал сержант.
Мы продолжали чеканить шаг, выходить из строя, вставать в строй, а Кузи все не было.
Наконец он прибежал, но без воды, за что тут же получил порцию пиздюлей от сержанта и сказал, что его поймал лейтеха. Фляжки с водой отобрал и сказал, что воды до обеда не будет.
Вот гандон – не сговариваясь, практически одновременно все высказали свое мнение о лейтенанте.
Но это было полбеды. Не торопясь, в развалочку, с травинкой во рту, со стороны лагеря к нам двигался старший лейтенант Гуменюк, как он сам представлялся Гхуменюк, ну или как-то так.
Сержант самый первый сообразил, что что-то пошло не так и пойдет еще хуже, поэтому строевая подготовка усилилась, команды стали громче и четче.
- Отставить занятия, вольно – скомандовал старлей. Устали товарищи солдаты, водички захотелось? Хуй Вам.
Чехи взорвали АРС, другую воду привезут через два часа, а может и не привезут. Чехи атакуют, у нас раненые, поэтому взяли своего раненого товарища на спину и бегом вон в ту гору эвакуировать бойцов.
Бегом марш, бегом, бегом, бегом..
Мне повезло, я оказался в раненых. Но я рано радовался. Когда все забрались с ношей на гору, последовала команда: в наступление с горы бегом марш (раненные уже вылечились). Норматив – 30 секунд, не успеете, будем учиться эвакуировать раненных еще и еще!
В четвертый раз, почти заползая на гору (уже раненного на себе нес я), я сказал себе: Я пройду это все. Пройду и вернусь домой, сильный и здоровый. Так и будет, бля!
Продолжение следует.
Ранее
Отрывок #1: http://nwulf.livejournal.com/99009.html
Отрывок #2: http://nwulf.livejournal.com/108087.html
Отрывок #3: http://nwulf.livejournal.com/110324.html
Отрывок #4: http://nwulf.livejournal.com/129278.html
Я давно, лет, наверное, пять-шесть-семь назад, задумал написать книгу про армию. Постепенно свои наброски я привожу в читабельный вид. Рабочее название "730 дней".
По мере готовности, буду выкладывать отдельные главы (части). Может порою и не связанные между собой.
Прошу Вас с уважением относиться к автору, т.е. ко мне и при использовании текста ссылаться на первоисточник.
Критика, пожелания, жалобы, равно как и благодарности приветствуются!